Почему в России проще потерять автомобиль, чем восстановить своё право на него: разбор на реальном кейсе из практики Верховного и Конституционного судов РФ. История начинается с гражданина Баркалова, который решил продать свой автомобиль через сомнительный автосалон и последующую перепродажу добросовестному приобретателю. Казалось бы, что может пойти не так? Но это Россия, детка!
Содержание статьи:
- Когда возможен виндикационный иск к добросовестному приобретателю?
- Как же применять виндикацию к добросовестному приобретателю и ст.302 ГК с учетом мнения ВС и КС РФ?
- Текст Определения КС РФ от 10.04.2025 N 907-О без сокращений
1. Когда возможен виндикационный иск к добросовестному приобретателю?
Агентский Договор: Начало Большой Аферы
Баркалов заключает агентский договор с ООО, которое должно было продать его тачку. Подписывает договор комиссии, передает авто по акту. Все чинно и благородно. Но ООО, как выяснилось позже, было частью ОПГ, которая занималась хищением автомобилей под видом автосалона.
Продажа «Со Скидкой»: Как Баркалова Обманули
Автомобиль продают гражданину Ж. по цене ниже согласованной, а деньги Баркалов не получает. Классика! Вскоре Ж. перепродает автомобиль гражданину П., который становится «добросовестным приобретателем». Но тут вмешивается полиция.
Полицейский Разворот: Автомобиль как Вещественное Доказательство
Полиция изымает автомобиль у П. и признает его вещдоком по уголовному делу. Баркалова признают потерпевшим и отдают ему автомобиль на хранение. Казалось бы, справедливость восторжествовала? Но не тут-то было.
Судебные тяжбы: Битва за «Железо»
П., считая себя добросовестным приобретателем, подает в суд на Баркалова, требуя вернуть автомобиль. Баркалов, в свою очередь, подает встречный иск о признании сделок недействительными. Судебная карусель завертелась.
Первая инстанция: победа Баркалова
Ленинский районный суд города Курска отказывает П. и частично удовлетворяет иск Баркалова, признав договоры недействительными. Ура, справедливость есть! Но рано радоваться.
Апелляция: предательство Фемиды
Курский областной суд отменяет решение первой инстанции и удовлетворяет иск П. Суд решил, что Баркалов сам добровольно передал автомобиль агенту, а то, что его обманули, – это его проблемы. П. – добросовестный приобретатель, и точка.
Конституционный Суд (Определение КС РФ от 10.04.2025 N 907-О): последняя надежда
Баркалов обращается в Конституционный Суд, считая, что пункт 1 статьи 302 ГК РФ нарушает его конституционные права. Он утверждает, что нельзя истребовать имущество у потерпевшего, если оно было похищено в результате мошенничества.
Ключевые доводы и лейтмотивы суда:
- Во-первых, суд подчёркивает, что если собственник сам передал имущество другому лицу (пусть даже под влиянием обмана), то для третьих лиц это выглядит как добровольная передача, и добросовестный приобретатель должен быть защищён. Именно поэтому просто сам факт мошенничества не всегда даёт право вернуть имущество у добросовестного покупателя.
- Во-вторых, суд говорит о балансе интересов: защищать нужно не только собственников, но и тех, кто честно купил вещь, не зная о мошенничестве. Если бы всегда отдавали предпочтение только собственнику, то добросовестные участники оборота оказались бы под постоянной угрозой потери имущества.
- В-третьих, суд отдельно отмечает, что потерпевший от мошенничества не остаётся совсем без защиты: он может требовать компенсацию ущерба, участвовать в уголовном процессе, предъявлять гражданский иск и так далее. Но возвращать вещь у добросовестного приобретателя можно только если доказано, что передачи по-настоящему «по воле» не было.
- В-четвёртых, суд подчёркивает, что сложившаяся судебная практика по таким делам не противоречит Конституции, потому что она учитывает интересы обеих сторон и не нарушает принцип правовой определённости
Так что основной лейтмотив — это не только вопрос о том, что считать передачей «по воле», но и идея баланса интересов, защиты добросовестных приобретателей, а также подтверждение того, что существующая практика соответствует Конституции. Всё это вместе и составляет суть постановления.
Решение Конституционного Суда: фиаско Баркалова
Конституционный Суд отказывает Баркалову в рассмотрении жалобы. Суд решил, что Баркалов сам добровольно передал автомобиль, и это не нарушает его конституционные права.
По мнению КС РФ, нарушения нет. Если мошенничество посредника связано с невыплатой денег, то это не означает, что продавец утратил имущество помимо воли. Когда он осознанно и добровольно передает вещь, но цель этого действия не достигается из-за обмана или злоупотребления доверием, то в приоритете сохранение имущества за конечным покупателем. Последний должен быть добросовестным.
Позиция КС основана на практике Верховного суда.
Основание:
Определение КС РФ от 10.04.2025 N 907-О
2. Как же применять виндикацию к добросовестному приобретателю и ст.302 ГК с учетом мнения ВС и КС РФ ?
Что говорит статья 302 ГК РФ?
Если человек купил вещь за деньги у того, кто не имел права её продавать, и не знал об этом (то есть был добросовестным приобретателем), то собственник может забрать вещь обратно только в трёх случаях:
- Вещь была утеряна собственником или тем, кому он её дал.
- Вещь была украдена.
- Вещь ушла от собственника или того, кому он её дал, каким-то другим способом, но без их желания (например, потерялась, была изъята по ошибке и т.п.).
Если же собственник сам добровольно передал вещь, то забрать её у добросовестного покупателя нельзя.
Что разъясняет Верховный Суд? (п.39, 40 Постановления Пленума ВС РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29.04.2010)
- Если собственник хочет вернуть вещь, он должен доказать, что вещь ушла от него или от того, кому он её дал, без их желания.
- Если вещь была передана по сделке, которая потом признана недействительной, это ещё не значит, что вещь ушла «помимо воли». Суд должен выяснить, хотел ли собственник передать вещь или нет.
- Если право собственности истца возникло только из ничтожной (заведомо недействительной) сделки, и других оснований нет, суд откажет в иске о возврате вещи.
Что разъясняет Конституционный Суд (Определение КС РФ от 10.04.2025 N 907-О)?
- Если вещь ушла от собственника по его воле (он сам передал её другому, даже если был обманут), то забрать её у добросовестного покупателя нельзя.
- Мошенничество (обман) — это когда человек под влиянием обмана сам отдаёт вещь, и внешне это выглядит как добровольная передача.
- Если собственник сам передал вещь, даже под обманом, для третьих лиц (например, для покупателя) это выглядит как законная передача, и покупатель может не знать о мошенничестве.
- Только если доказано, что у собственника не было воли передавать вещь (например, её украли или забрали силой), тогда можно требовать возврата у добросовестного покупателя.
Критерии, на которые смотрят суды:
- Было ли у собственника желание (воля) передать вещь другому лицу?
- Был ли покупатель добросовестным (не знал и не мог знать, что продавец не имел права продавать)?
- Как вещь выбыла из владения собственника: добровольно или против его воли?
- Не была ли сделка ничтожной (заведомо недействительной) и есть ли другие основания для права собственности?
Алгоритм рассуждения суда:
Установить, как вещь выбыла из владения собственника:
- Если утеряна, украдена или выбыла без воли — можно требовать возврата.
- Если передана добровольно (даже под обманом) — нельзя требовать возврата у добросовестного покупателя.
Проверить, был ли покупатель добросовестным:
- Не знал и не мог знать, что продавец не имел права продавать.
Проверить основания возникновения права собственности у истца:
- Если только ничтожная сделка — в возврате откажут.
Если всё в пользу истца — удовлетворить иск, если нет — отказать.
Примеры на практике:
- Если у вас украли телефон, и его купил человек, который не знал, что телефон краденый, вы можете требовать возврата.
- Если вы сами продали телефон мошеннику, который обманул вас, а он потом продал его другому человеку, который не знал о мошенничестве, вернуть телефон у этого человека вы не сможете.
Мораль сей басни:
Будьте бдительны при заключении сделок, не доверяйте кому попало и помните, что в России даже Конституционный Суд может встать на сторону «добросовестного приобретателя», даже если имущество было украдено у вас. И прежде чем продавать автомобиль через сомнительные автосалоны пробейте их по базам и с помощью юриста уточните репутацию и оцените риски
3. Текст Определения КС РФ от 10.04.2025 N 907-О без сокращений
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 10 апреля 2025 г. N 907-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
БАРКАЛОВА АЛЕКСАНДРА АНАТОЛЬЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПУНКТОМ 1 СТАТЬИ 302 ГРАЖДАНСКОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, М.Б. Лобова, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,
заслушав сообщение судьи В.А. Сивицкого, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина А.А. Баркалова,
установил:
- Гражданин А.А. Баркалов оспаривает конституционность пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации, согласно которому если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.
Из представленных материалов следует, что между заявителем и обществом с ограниченной ответственностью были заключены агентский договор, по условиям которого общество обязалось совершить в интересах и от имени заявителя действия, связанные с продажей принадлежавшего А.А. Баркалову транспортного средства (автомобиля), а также договор комиссии. Этот автомобиль был передан указанному обществу, о чем составлен акт. Данное транспортное средство было реализовано обществом с ограниченной ответственностью, действовавшим в качестве агента от имени заявителя, гражданину Ж. по цене ниже заранее согласованной, при этом денежные средства, вырученные от продажи спорного автомобиля, заявителю выплачены не были. Однако вскоре на основании договора купли-продажи между Ж. и гражданином П. данный автомобиль приобретен П., у которого он впоследствии был изъят сотрудниками полиции, признан вещественным доказательством по уголовному делу и передан заявителю (признанному потерпевшим) на хранение.
Приговором Свердловского районного суда города Белгорода от 19 апреля 2022 года ряд граждан осужден за совершение преступлений, предусмотренных в том числе частью первой статьи 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)» и частью четвертой статьи 159 «Мошенничество» УК Российской Федерации (включая эпизод преступной деятельности в отношении имущества заявителя). Данным приговором, в частности, установлено, что агентский договор и договор комиссии были заключены с целью введения А.А. Баркалова в заблуждение относительно истинных намерений лиц, которые получили возможность распоряжения его транспортным средством и обратили этот автомобиль в пользу третьего лица на возмездной основе, совершив тем самым хищение упомянутого автомобиля путем обмана. Суд исходил из того, что указанные действия обвиняемые совершили во исполнение совместного преступного умысла, направленного на неоднократное хищение чужого имущества по месту расположения входящего в преступное сообщество (преступную организацию) структурного подразделения в городе Курске в офисном помещении общества с ограниченной ответственностью, созданного с целью хищения транспортных средств под видом автосалона путем имитации правомерности принятия от граждан автомобилей для последующей реализации указанных транспортных средств. Согласно приговору, споры о принадлежности вещественных доказательств, являющихся предметами хищения, оставлены на разрешение в порядке гражданского судопроизводства. В связи с тем что на время проведения предварительного следствия автомобиль был изъят у его последнего приобретателя — П. и передан заявителю на хранение как вещественное доказательство, П., считающий себя добросовестным приобретателем и новым собственником этого транспортного средства, обратился в суд с иском к А.А. Баркалову об истребовании названного имущества из чужого незаконного владения. В свою очередь, А.А. Баркалов обратился со встречными требованиями к П. и другим лицам, в том числе — с учетом уточнений — о признании сделок недействительными.
Решением Ленинского районного суда города Курска от 7 августа 2023 года в удовлетворении требования П. отказано, встречные требования удовлетворены частично, признаны недействительными договор комиссии и агентский договор, а также договоры купли-продажи, предметом которых являлся спорный автомобиль.
Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Курского областного суда от 20 декабря 2023 года, с которым согласились вышестоящие суды, отменено решение суда первой инстанции и принято новое решение, иск П. удовлетворен, в удовлетворении встречных требований заявителя отказано. Суд апелляционной инстанции, в частности, указал, что А.А. Баркалов добровольно передал агенту транспортное средство с необходимым пакетом документов, а также комплект ключей, а неисполнение агентом договорных обязанностей перед ним само по себе не является основанием для вывода о выбытии автомобиля из владения заявителя помимо его воли. При этом суд исходил из того, что П. является добросовестным приобретателем, от которого автомобиль не мог быть истребован и, следовательно, как новый собственник он имеет право на предъявление виндикационного иска к заявителю.
По мнению А.А. Баркалова, пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации не соответствует статьям 1, 2, 17, 18, 35, 45, 46, 52 и 55 Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, он исключает возможность истребования потерпевшим имущества, похищенного у него в результате мошенничества, приводит к нарушению конституционных прав потерпевшего вследствие фактической легализации похищенного имущества третьими лицами, что нарушает публичные интересы, защищаемые уголовным законом.
- Согласно Конституции Российской Федерации в России гарантируются право каждого иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, а также охрана собственности законом и ее защита судом (статья 35, части 1 и 2; статья 46, часть 1).
Интересами защиты конституционного права собственности обусловлена необходимость введения эффективных мер публично-правовой, в том числе уголовной, ответственности за его нарушение. Вместе с тем применение государственного принуждения в сфере публичной ответственности как в уголовном, так и в административном праве носит карательный (штрафной) характер (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 ноября 2024 года N 53-П и др.; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 9 апреля 2003 года N 172-О, от 6 июля 2010 года N 934-О-О, от 19 ноября 2015 года N 2732-О и др.) и само по себе не означает восстановления в полном объеме нарушенных имущественных прав потерпевшего. Это предполагает существование таких механизмов защиты имущественных прав потерпевших от преступлений, которые обеспечивали бы им доступ к правосудию и компенсацию причиненного преступлением ущерба (статья 52 Конституции Российской Федерации).
В то же время, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, федеральный законодатель, осуществляя регулирование оснований возникновения и прекращения права собственности и других вещных прав, договорных и иных обязательств, оснований и последствий недействительности сделок, должен предусматривать такие способы и механизмы реализации имущественных прав, которые обеспечивали бы защиту не только собственникам, но и добросовестным приобретателям как участникам гражданского оборота. В противном случае для широкого круга добросовестных приобретателей, проявляющих при заключении сделки добрую волю, разумную осмотрительность и осторожность, будет существовать риск неправомерной утраты имущества, которое может быть истребовано у них (постановления от 21 апреля 2003 года N 6-П и от 28 января 2025 года N 3-П). Защита прав добросовестных приобретателей основана на статье 35 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 45 и 46. Следовательно, под действие конституционных гарантий подпадают имущественные права лица, владеющего вещью на законных основаниях, включая при определенных условиях ее добросовестного приобретателя.
Отчуждение вещи неуправомоченным (либо формально управомоченным, но действующим в рамках реализации преступного умысла, направленного на нарушение прав собственника) лицом добросовестному приобретателю неизбежно затрагивает вопрос о том, чьи права — собственника или добросовестного приобретателя — должны быть защищены путем сохранения за ним права на спорную вещь: интересы и одного, и другого в силу указанных положений Конституции Российской Федерации и правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации нуждаются в защите. Это влечет необходимость установления баланса их интересов.
- Положения пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации предусматривают возможность истребования имущества, если оно было утеряно собственником или лицом, которому было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли, и, напротив, устанавливают невозможность истребовать вещь у добросовестного и возмездного приобретателя, если она выбыла из владения собственника по его воле. При этом принципиальное значение в рассматриваемом аспекте приобретает истолкование такого условия допустимости истребования похищенного имущества, как его выбытие из владения собственника помимо его воли, поскольку мошенничество, определяемое статьей 159 УК Российской Федерации как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, характеризуется таким влиянием на поведенческо-волевую сферу потерпевшего, при котором передача им имущества похитителю приобретает внешние признаки добровольности.
Привлечение к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки, возможно лишь в случае, если будет доказано, что, заключая такую сделку, лицо действовало умышленно, преследуя цель хищения имущества или приобретения права на него (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 декабря 2014 года N 32-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 29 января 2009 года N 61-О-О, от 2 июля 2009 года N 1037-О-О, от 29 мая 2012 года N 1049-О, от 21 мая 2015 года N 1175-О, от 20 декабря 2016 года N 2774-О и др.).
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года N 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разъяснено, что способами хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество при мошенничестве являются обман или злоупотребление доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо передают имущество или право на него другому лицу либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другим лицом (пункт 1).
С одной стороны, пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации может быть истолкован в том смысле, что законодатель сформулировал в нем три самостоятельных случая, когда допускается виндикация у добросовестного возмездного приобретателя: во-первых, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение; во-вторых, когда имущество похищено у того или другого; в-третьих, когда оно выбыло из их владения иным путем помимо их воли. При таком подходе часть нормы о выбытии имущества из владения помимо воли упомянутых лиц уже не может приниматься во внимание в тех случаях, когда в процедурах уголовного судопроизводства доказано хищение.
С другой стороны, формулировка данной нормы, включающая слова о выбытии имущества иным путем помимо воли собственника или лица, которому имущество было передано собственником, текстуально связанные с двумя ранее названными случаями выбытия имущества, не исключает и толкования, согласно которому хищение имеет значение для защиты интересов упомянутых лиц лишь постольку, поскольку при его совершении отсутствовала воля собственника на передачу иному лицу имущества именно во владение. Такому пониманию передачи имущества во владение иному лицу, прежде всего как волевого юридически значимого действия, корреспондирует правило пункта 2 статьи 179 ГК Российской Федерации о том, что сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего, т.е. является оспоримой, и, соответственно, в отсутствие эффективного оспаривания может опосредовать передачу по ней владения иному лицу по воле собственника (притом что такой обман может получить и уголовно-правовую квалификацию мошенничества). Кроме того, как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации, сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана недействительной, только если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся с его решением о заключении сделки в причинной связи (абзац третий пункта 99 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Добровольная, пусть и под влиянием обмана, передача имущества во владение другому лицу создает для третьих лиц видимость наличия у нового владельца либо права собственности, либо — если в соответствующих отношениях с учетом особенностей вещи приобретателю не могло не стать очевидным, что отчуждатель не является собственником, — надлежащего уполномочия от собственника на совершение действий в его интересе. Тем самым создаются условия для разумных ожиданий добросовестного приобретателя, что его право на приобретенное имущество не может быть поставлено под сомнение.
С учетом этого отсутствуют основания для вывода о том, что любые злонамеренные (подпадающие под признаки хищения по смыслу уголовного законодательства) действия третьих лиц, которым собственник добровольно передал имущество во владение, позволяют безоговорочно рассматривать утрату им владения как произошедшую помимо его воли и, по смыслу пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации, должны устранять риски неблагоприятных последствий его действий, возлагая их при этом на добросовестного приобретателя. Тем более данный вывод справедлив для тех случаев, когда намерение собственника реализовать имущество и совершение им с этой целью юридически значимых действий (включая заключение сделок и передачу имущества) очевидны.
- Не являются безусловным основанием для решения вопроса о принадлежности имущества в рассматриваемой ситуации в пользу собственника также положения статьи 52 Конституции Российской Федерации об охране прав потерпевших от преступлений.
С одной стороны, Конституционный Суд Российской Федерации отмечал, что государство, руководствуясь вытекающими из Конституции Российской Федерации принципами правового государства, верховенства права и справедливости, обязано способствовать максимально возможному возмещению потерпевшему от преступления причиненного ему вреда и тем самым обеспечивать эффективную защиту достоинства личности как конституционно значимой ценности (Постановление от 26 октября 2021 года N 45-П).
Однако, с другой стороны, по смыслу части первой статьи 42 УПК Российской Федерации статус лица в качестве потерпевшего устанавливается исходя из его фактического положения и лишь процессуально оформляется постановлением дознавателя, следователя или суда о признании потерпевшим, но не формируется им. Это связано с тем, что обеспечение гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод в уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, в частности потерпевшим, а наличием сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 26 октября 2021 года N 45-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005 года N 131-О, от 17 ноября 2011 года N 1555-О-О и др.).
В этом смысле добросовестный приобретатель, который лишается имущества в случае его возвращения прежнему собственнику, находится, по существу, в том же положении, что и прежний собственник при сохранении имущества за добросовестным приобретателем. Любой из них оказывается в рассматриваемой ситуации и без имущества, и без его денежного эквивалента, причем в равной мере с неопределенными перспективами получения этого эквивалента от лица, совершившего мошенничество.
Вместе с тем положение в подобной ситуации собственника, передавшего свое имущество для реализации, применительно к возможности возмещения имущественных потерь (а возможно, с учетом правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 26 октября 2021 года N 45-П, и компенсации морального вреда) может быть даже более предпочтительным, чем у добросовестного приобретателя, когда именно собственник участвует в уголовном процессе в качестве потерпевшего, может предъявлять в нем гражданский иск и тем самым реализовывать гарантии защиты прав потерпевших. При этом нет оснований полагать, что первоначальный собственник, вручивший свое имущество во владение иному лицу, находился в момент совершения соответствующих сделок в худшем положении по сравнению с добросовестным приобретателем с точки зрения возможностей по обнаружению признаков обмана и, как следствие, предотвращению соответствующих негативных последствий.
- Конституционный Суд Российской Федерации ранее отмечал, что неясность, возникающая в процессе применения тех или иных норм, устраняется путем толкования этих норм правоприменительными органами, в том числе судами, которые должны обеспечивать конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений и тем самым — необходимую степень определенности правового регулирования путем выявления не только содержания конкретного нормативного положения или системы находящихся во взаимосвязи нормативных положений, но и более сложных взаимосвязей правовых предписаний (постановления от 22 апреля 2013 года N 8-П, от 25 июня 2015 года N 16-П, от 24 марта 2017 года N 9-П и др.). Посредством этого может быть обеспечено конституционно-правовое требование определенности правового регулирования и формального равенства участников регулируемых отношений (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2003 года N 16-П, от 14 апреля 2008 года N 7-П, от 5 марта 2013 года N 5-П, от 23 мая 2013 года N 11-П и др.). Вместе с тем такое толкование должно быть разумно предсказуемым в силу его логической непротиворечивости, ясности и понятности, опоры правоприменителя на ранее высказанные и устойчивые позиции судов (при наличии таковых), сформулированные по 11 аналогичным и (или) корреспондирующим вопросам при схожих обстоятельствах, и должно с учетом указанных условий исключать иное, противоречащее первоначальному толкование одной и той же нормы (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 21 января 2025 года N 2-П).
В пункте 39 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» разъясняется, что недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли; судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу владения иному лицу. Кроме того, в пункте 6 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2020) (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25 ноября 2020 года) было дополнительно отмечено, что недействительность сделки по отчуждению имущества, совершенной агентом продавца, а также неисполнение агентом своих обязанностей перед продавцом сами по себе не свидетельствуют о том, что имущество выбыло из владения продавца помимо его воли, и не являются основанием для истребования имущества у добросовестного приобретателя.
Развивая данный подход, Верховный Суд Российской Федерации занимает последовательную позицию в спорах, связанных с истребованием имущества от добросовестного приобретателя, в том числе и в случаях, когда между собственником и отчуждателем имелись отношения, урегулированные посредническими договорами (комиссия, поручение и проч.), где неоднократно давал нижестоящим судам указания исследовать обстоятельства выбытия имущества из владения собственника по его воле (определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 2019 года N 127-КГ19-13 и N 2-110/2018, от 17 ноября 2020 года N 18-КГ20-82-К и N 2-404/2019 и др.).
Следовательно, учитывая схожесть обстоятельств в указанных случаях, можно констатировать существование в правоприменительной практике сложившегося подхода к квалификации передачи имущества в целях его последующей реализации при участии посредника как выбытия этого имущества из владения по воле собственника. Причем данный вывод не зависит от того, какую уголовно-правовую квалификацию получили эти отношения в части определения предмета хищения (само имущество или вырученные от его реализации денежные средства).
Такая сложившаяся в практике рассмотрения подобного рода споров, в том числе в деле заявителя, модель разрешения данного вопроса, при которой суды исходят из того, что передача имущества третьим лицам с целью его реализации, если мошеннические действия связаны с невыплатой в последующем причитающихся собственнику денежных средств, не свидетельствует о выбытии такого имущества из владения собственника помимо его воли, не может рассматриваться в качестве не соответствующей предписаниям Конституции Российской Федерации. Данное понимание пункта 1 статьи 302 ГК Российской Федерации в указанных гражданско-правовых спорах не посягает на исключительность уголовного закона в вопросах определения преступности деяния, его наказуемости, иных уголовно-правовых последствий, с учетом условия о добросовестности приобретателя не может рассматриваться как позволяющее легализовать похищенное имущество, не устраняет оно и возможности возмещения собственнику вреда, причиненного преступлением, не противоречит воле законодателя и не разрушает взаимосвязи отраслей права.
Кроме того, такое понимание оспариваемого положения не препятствует тому, чтобы дифференцировать случаи, когда обман или злоупотребление при совершении мошенничества относится к цели, с которой передача владения совершается потерпевшим лицом (т.е. когда лицо осознанно и по своей воле передает имущество во владение, однако цели такой передачи недостижимы вследствие обмана или злоупотребления доверием), или относится непосредственно к самой передаче владения независимо от целей такой передачи (когда лицо не имело намерений передавать имущество во владение, но сделало это под влиянием обмана или злоупотребления доверием). Если в первом случае передача имущества потерпевшим-собственником (иным законным владельцем) может оправдывать предпочтение сохранения имущества за добросовестным приобретателем, то во втором случае — если судом установлено, что воля собственника (иного законного владельца), направленная на передачу вещи независимо от целей такой передачи, была сформирована под влиянием обмана или злоупотребления доверием (в том числе в результате мошеннических действий), — такая передача в целях применения статьи 302 ГК Российской Федерации не должна расцениваться как совершенная по воле этого лица.
Таким образом, пункт 1 статьи 302 ГК Российской Федерации сам по себе не может рассматриваться в качестве нарушающего конституционные права заявителя, в деле которого судами не было поставлено под сомнение то обстоятельство, что он осознанно и по своей воле передал автомобиль, являвшийся предметом спора, во владение другого лица.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
- Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Баркалова Александра Анатольевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
- Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель КС РФ В.Д.ЗОРЬКИН
—————-
Ваш адвокат Усов и команда профессионалов
Запутались в правовых вопросах?
- Подписывайтесь на наш телеграм-канал, где мы рассказываем как их решать — https://t.me/advokat_usov
- Или прямо сейчас звоните/пишите WhatsApp +7 928 843-66-25
Наверх
